Пройдя там футов десять, лис, к своему удивлению, никак не мог обнаружить добычи, ради которой он сюда спустился, — куропатки было не видно и не слышно, не чувствовалось даже ее запаха. Лис твердо знал, что он выбрал верное направление, и двинулся дальше. Потом он усомнился в правильности пути и свернул в сторону. Он менял направление еще и еще, не раз кружил на одном месте, но нигде не встречал и признака куропатки. Лис поневоле должен был признать, что в этой странной обстановке все его чувства и ощущения изменили ему. Теперь он уже не знал, куда ему надо идти.
Почувствовав, что он заблудился, лис в ту же минуту ринулся вверх, рассчитывая пробить лед и выбраться на волю — там его чувства вновь обретут ясность и будут служить ему без обмана. Но, к его удивлению, пробить лед оказалось невозможно. Все усилия лиса приводили лишь к тому, что лапы у него все глубже проваливались в оседающий мягкий снег. Снова и снова он надавливал снизу на лед, но не добился ни малейшего результата: молочно-белая пелена льда хотя и казалась хрупкой, но была тверда, точно сталь. Лис ощутил внезапный страх — он понял, что совсем заблудился, заблудился в своих собственных лесах. Более того, он был теперь пленником, он попал в такой капкан, какой ему никогда и не снился.
Хорошо, что в этой тюрьме было полно свежего воздуха: снег был им буквально насыщен. Сквозь лед над головой лис разглядел смутные тени, перемежаемые светлыми пятнами, — он догадался, что это тени деревьев. Успокоившись на минуту, лис тщательно обдумал положение. Ну, конечно же, ему надо выбираться из-подо льда там, где эти тени кажутся гуще и чернее! Придя к такому выводу, лис уже ничего не боялся. Он пристально оглядел спасительные смутные тени и решил, что наиболее надежны они впереди, по прямой линии от него. Вперед по прямой лис и двинулся, разгребая снег и прижимаясь хребтом к шершавому льду. Вот уже тени словно бы выросли и чернеют над головой совсем отчетливо. И тут-то, достигнув этих спасительных теней, Рыжий Лис убедился, что есть кроме него среди обитателей леса и другие сообразительные и умные создания. Он почуял запах куропатки, которая явно старалась выбраться из-подо льда в этом же месте, у черных теней! Снег на пути, которым шла куропатка, был уже разрыхлен, и, пользуясь этим, лис стремительно кинулся вперед, надеясь наверстать упущенное и вознаградить себя хотя бы в самый последний момент. Запах птицы, свежий и крепкий, бил ему прямо в ноздри. Он уже слышал, как впереди хлопает крыльями птица. Лис сделал отчаянный прыжок, но сумел захватить зубами лишь одно длинное хвостовое перо куропатки. Раздался оглушительный всплеск крыльев, и лис выскочил наружу, чтобы увидеть, как перепуганная насмерть птица взлетела из-под густых ветвей дерева. Глубоко огорченный, лис с полминуты следил за ней взглядом — язык у него вывалился наружу, вся морда была густо запорошена снегом. Затем лис философически повернул в другую сторону и двинулся в глубь сияющего, словно хрусталь, мира, надеясь где-нибудь поймать зазевавшегося зайца.
Глава IX
Рыжий Лис одурачивает собак
Когда пришла весна и стало всюду подтаивать, Рыжему Лису только прибавилось хлопот и неприятностей. Он не любил сырости, не любил проваливаться в раскисший снег, охота для него превратилась теперь из удовольствия в тяжелый труд. К тому же его подруга ждала лисят и не проявляла желания поиграть, повозиться или побегать вперегонки, как это случалось еще совсем недавно. Охотилась она теперь неподалеку от норы, хотя, конечно, уходила за каменистую гряду, но никогда не спускалась в долину; Рыжий Лис каждый день приносил и отдавал ей большую часть своей добычи. Он тоже стал теперь необычайно осторожен и никогда не приближался ни к одному человеческому жилью в долине. Но у него вошло в привычку навещать другую, соседнюю долину, лежащую за перевалом. Походы эти были длительны и тяжелы, хотя Рыжий Лис вознаграждал себя за все лишения, взимая богатую дань на фермах у подножия Рингваака. Лис полагал, что никто там не вздумает винить за эти налеты именно его, Рыжего Лиса, — ведь он жил от Рингваака так далеко!
Однако Рыжий Лис не учитывал, насколько велика была его слава. Она-то, эта слава, и подвела Рыжего Лиса. Когда фермеры, жившие близ Рингваака, поняли, что их навещает необычайно дерзкий и умный грабитель, они сразу вспомнили крупного лиса из соседней долины, о подвигах которого ходило столько рассказов. Навели справки, и оказалось, что о прославленном лисе в той, соседней долине давно уже ничего не слышно и он никому не попадался на глаза. На основании этих фактов легко было заключить, что шкодить в родных местах лис избегал, предпочитая действовать в чужих. После этого за дерзким разбойником не раз шли по следу и хотели добраться до его логова. Но след Рыжего Лиса неизменно терялся среди скал, ущелий и непролазных чащоб, так и не доходя до вершины перевала. Нечего и говорить, что было поставлено множество капканов и силков, но лис только издевался над ними или сворачивал от них в сторону еще издали. В конце концов жители долины у подножия Рингваака обратились в соседнюю долину с настоятельной просьбой: пусть непоседливого и преступного лиса здешние фермеры или убьют, или, по крайней мере, не выпускают со своей земли.
Такое признание достоинств и удальства Рыжего Лиса фермеры приняли с известной гордостью. Но, с другой стороны, все соглашались, что необходимо что-то предпринять. Мальчик, хитро улыбаясь, говорил, что какие бы меры против Рыжего Лиса не принимали, оплакивать его не придется. Но Джэйб Смит решил вновь выйти на лиса с двумя собаками и покончить с ним или же хотя бы дознаться, отчего он всегда ускользает прямо из рук.
По каким-то необъяснимым причинам именно в это время у Рыжего Лиса чрезвычайно обострилось чувство тревоги. Словно бы некая неуловимая телепатическая сила дала ему знать о будораживших долину враждебных планах или же пытливая сорока, подслушав замыслы Джэйба Смита, рассказала лису, какая гроза собирается над его головой. Пусть ученый, если он хочет, дает свое объяснение, а любитель сказок и небылиц — свое. Быть может, ответственность отца, которая должна была скоро лечь на лиса, оживила его старые воспоминания, и перед его взором вновь встала давняя трагедия, когда мать была вынуждена бежать из логова на теплом, солнечном берегу. Как бы то ни было, но однажды вечером, почувствовав беспричинное беспокойство, лис подошел к старой норе под можжевеловым кустом и подозрительно обнюхал вокруг нее снег. И он усмотрел тут нечто такое, что толкнуло его решиться на новый шаг. Вернувшись к себе, он наполовину силой, а наполовину лаской заставил подругу покинуть нору, хотя расставаться с удобным жилищем лисице отнюдь не хотелось: ведь ей предстояло скоро родить. С решительным видом лис повел ее на перевал, к небольшой расщелине, которую он когда-то обнаружил в обрыве каменистого оврага. Вселив подругу в расщелину и дождавшись, когда она с этим примирится — а та не могла действовать по своей воле и противиться его власти, — лис почувствовал, что тревога его улеглась. Затем он, уже один, вновь направился к норе на берегу, желая посмотреть, что там произойдет. Теперь лис уже не соблюдал прежней осторожности и, уверенный в своих силах, позволил себе снова пройти по склонам холмов у окраины селения.
